Василий Киртока: У нас прекрасная страна, давайте вместе будем ставить её на ноги!

Василий Киртока: У нас прекрасная страна, давайте вместе будем ставить её на ноги!

Президент DAAC Hermes S.A. и председатель Совета DAAC-Hermes Grup Василий Киртока стал гостем программы «Главное» на телеканале TVC-21, в которой рассказал о многих интересных вещах, касающихся жизни и бизнеса, аспектах внутренней и внешней молдавской политики, поделился богатыми познаниями об истории нашего края, а также перспективами развития страны в будущем. Предлагаем вашему вниманию наиболее важные темы состоявшейся беседы.

Как достичь высот в бизнесе и дружить со всеми президентами

Я начинал заниматься бизнесом в конце восьмидесятых годов. К моменту, когда мы стали самостоятельным государством, я накопил определённый опыт общения и руководства людьми, умел идти на компромиссы. Когда-то в Одесском политехническом институте мы изучали такую науку: инженерная психология и эргономика рабочего места. Нам рассказывали, что есть четыре основных психотипа. Три сильных. Это — сангвиник, человек, который во всём вроде бы разбирается, лёгкий в общении, но, в принципе, глубоко не копает. И два сильных типа другого плана — флегматик и холерик. Флегматик — это человек медлительный, осторожный, который глубоко копает, долго думает. Холерик — вспыльчивый, эмоциональный человек, который очень быстро соображает, быстро «вспыхивает» и очень быстро успокаивается. Слабый тип — это меланхолик. Анализируя себя, друг друга, мы пришли к выводу, что в каждом человеке есть несколько типов одновременно, особенно, если говорить о сильных типах. Очевидно я в большей степени по природе своей холерик, который стал в итоге кем-то между флегматиком и сангвиником. Меня жизнь этому научила.

Я был проектировщиком, потом стал главным инженером проектов в проектном институте. Мы проектировали крупные промышленные предприятия, заводы. Ко мне приходили люди с чертежами, и когда у них было нарисовано всё не так, как надо, я часто выходил из себя, «наезжал» на людей. Потом, когда они уходили, мне было стыдно. Думал: «Ну человек ошибся, ну как так можно?» И я старался не повторять таких ошибок, и постепенно научился свой гнев погашать, относиться ко всему, может быть, не спокойно, эмоционально, но при этом достаточно флегматично. Поэтому к тому моменту, как мы начали заниматься бизнесом, я уже научился спокойно относиться к проблемам, которые возникают, к ошибкам и к недостаткам людей.

К тому времени я лучше понял христианскую религию, стал настоящим христианином. Я не часто хожу в церковь, но чем могу, помогаю, и достаточно часто. Я — христианин, потому что заповеди Христа для меня священны. Люблю храмы, потому что это чистые, намоленные места. И поэтому я стал относиться к окружающему миру с большей любовью и с чувством всепрощения. Мне кажется, если человек несёт какую-то опасность — мне, компании и так далее, мы, конечно, стараемся защититься. Но если этого нет, мы прощаем. И поэтому с этих позиций мне было достаточно просто общаться с людьми разных политических взглядов. Я был знаком практически со всеми президентами страны. С Владимиром Ворониным мы даже дружили. Вот так получилось, что несколько лет не общаемся. Я знаком был практически со всеми премьер-министрами. Когда-то мы и с Ионом Стурзой дружили. В хороших отношениях был и с Владом Филатом. Ну и сейчас, собственно тоже.

Как вернуть эмоции детства

Я родился в молдавском селе Гидерим, в Котовском районе Одесской области Украины. У нас было чисто молдавское село, где была русская школа. Там работали мои родители, папа был директором. Мы выходили из школы и говорили только на молдавском. Я этой школе помогал и помогаю до сих пор. Жаль, что теперь наших молдаван там украинизируют, и, к сожалению, наше руководство не обращает на это никакого внимания. А люди там называют себя молдаванами, сохраняют наш язык, полученный от своих предков.

Самое яркое воспоминание, наверное, это всё, что связано с празднованием Нового года. Это было замечательно, это было очень чувственно, и это было очень красиво организовано и в нашей семье, и в школе. Это очень яркое воспоминание. Какой-то тихий восторг, который охватывает тебя и долго держится в тебе. Сейчас перед каждым новогодним вечером я стараюсь как-то так всё организовать таким образом, чтобы вернуть эти эмоции детства, хотя бы немножко. Иногда это удаётся.

Кто станет преемником

Я думаю, что старший сын Алексей и младший сын Владислав будут в партнёрстве работать в равных правах. Мы, в основном, являемся акционерными обществами, а там важную роль играет так называемое корпоративное управление, работа Совета. В нашей компании это было проработано ещё лет 30 назад. Мы были первыми. На нашем опыте формировался и Закон об акционерных обществах, и сегодня Закон об обществах с ограниченной ответственностью. Мы сразу ввели так называемые Наблюдательные советы и предоставили им те функции, которые мы посчитали несущественными для исполнительного руководства. Один сын будет руководить Советом, другой будет исполнительным руководителем. Ну это, я думаю, будет ещё нескоро. (Улыбается).

Когда и в каком возрасте был заработан первый миллион

Свой первый миллион я заработал, наверное, в 1992 году. Мне было тогда 34 года. Компании, которыми я руковожу, стоят не менее 100 млн. Это две группы компаний. Одна — которая в своё время учредила приватизационный инвестиционный фонд DAAC Hermes, а другая — это непосредственно акционерное общество DAAC Hermes, где нашей семье принадлежит 75%.

Чего не хватает успешным и богатым людям в Молдове

Я иногда с ностальгией вспоминаю социализм. Это общество, в котором я учился, рос, развивался, стал личностью, женился, в это время родился мой старший сын. Но, став, скажем, не бедным человеком, который, в общем-то, имеет всё, о чём мечтает, наверное, каждый человек, ты понимаешь, что этого далеко недостаточно для счастья. Не хватает какой-то общенациональной идеи, которая охватывает всех, и которая тебя вдохновляет тоже. Наверное, мы были молоды, наверное, мы были более эмоциональны, у нас были более обострены нервные окончания. Но я думаю, что в нашей стране людям богатым, состоятельным, всё-таки не хватает наличия ещё какой-то идеи, на которую работают все.

Как и где найти друзей в бизнесе и как много в стране таких, как вы

Тех друзей в бизнесе, которые у меня есть, я приобрёл во время поездок с руководителями государства. Пожалуй, по-настоящему с «народом» я познакомился в 1994 году, во время первого трансатлантического перелёта в Америку. Мы летели в составе делегации молдавских бизнесменов, и именно в самолёте произошло наше знакомство. Главным впечатлением от Америки было то, что мы вместе там провели время и лучше друг друга узнали. После этого было несколько интересных проектов.

Потом был 1995 год. Во время визита в США с Мирчей Ивановичем Снегуром мы перезнакомились с членами делегации, родилась идея супермаркета Green Hills. Я был одним из первых учредителей. Потом я просто отошёл, и мы сделали другой проект. В 1996 году мы опять были в Америке. Потом мы летали в разные страны, и с Петром Лучинским, и с Ионом Стурзой, и с Владом Филатом, и с Владимиром Ворониным. И таким образом мы познакомились со многими. Но я периодически обнаруживаю людей с очень интересным бизнесом, о которых даже не подозревал. К примеру, есть люди, которые занимаются решением мощных логистических задач. Они находятся в Кишинёве, на них работают тысячи людей по всему миру. Есть компании, которые занимаются какими-то периферическими задачами в крупных информационных системах, которые делают очень интересные вещи и работают на Запад, но о них мало кто знает. Но эти люди строят дома, эти люди рожают детей, эти люди окружают себя себе подобными. Таких достаточно много, просто так получилось, что они не публичны.

Роли, распределенные предками

Некоторое время назад я обнаружил в нашем законодательстве о политических партиях и о выборах положение о том, что везде должно быть не менее 40% женщин. Я как бы не очень воспринимаю феминизм. Почему? Потому что мы должны определиться: или мы хотим, чтобы в каждой семье было минимум трое детей, и государство должно к этому стремиться, помогать, либо наша главная задача, чтобы нами управляли женщины. Давайте рассмотрим. Женщина рожает троих детей и способна эффективно трудиться вне семьи в возрасте от 25 до 65 лет. Это означает, что из 40 потенциально продуктивных лет 10 лет уходит на уход за детьми. В любой семье кто-то должен взять на себя бытовые обязанности: готовку, уборку и прочее. Я редко встречаю счастливых домохозяев, но знаю много счастливых домохозяек. Естественным образом, и наши предки это подтверждают, обязанности были распределены. Безусловно, женщина, которая родила детей и способна совмещать эти функции, может успешно строить карьеру, и это замечательно. Вот моя супруга, например, является председателем Совета компании и, кроме того, курирует всю кадровую политику. Я во всём её поддерживаю, но я не являюсь поклонником политиков-женщин, откровенно говоря, хотя у нас есть очень достойные, интересные и умные женщины-политики.

Пять пуль — как жизненный урок

Попытку убить меня я не считаю своей трагедией, а считаю это уроком. Это был октябрь 1996 года. Была такая попытка меня убить. В меня попало пять пуль, и все рядом. После всего я совершенно случайно разобрался, о чём идёт речь. Это было на уровне подсознания. Мне что-то подсказало, какое-то третье чувство. И я стал исследовать этот процесс, и сложил очень многие вещи, в том числе, работу следователей, некоторые визиты… И я очень быстро, очень жёстко разорвал все отношения. Я поделил ту часть бизнеса, которой мы вместе владели, отдал, и всё. Речь идет об одном человеке. И я про это просто забыл. Единственное, что — я немножко наблюдал за его поведением. Этого человека в живых нет. Я думаю, что его замучила совесть. Это всё-таки серьёзный фактор.

Чем отличаются Плахотнюк, Шор и Платон

Владимир Плахотнюк, Илан Шор и Вячеслав Платон, которые бежали из Молдовы и были объявлены в международный розыск за различные инкриминируемые им преступные деяния, на самом деле разные. Я бы Платона немножко отделил. Платон — это человек очень энергичный, активный, глубоко вникает в юридические тонкости, и в этих юридических тонкостях очень цинично находит возможность зарабатывать деньги, в том числе идя по людям, скажем так.

Если говорить об Илане Шоре, то, с моей точки зрения, это просто аферист, справедливо осуждённый на 15 лет. Каким образом он им стал, я не знаю, потому что он в своё время был достаточно близким другом моего сына Алексея, в их юности. Алексей ему помогал. Он бывал у нас дома. Потом вдруг пропал из поля зрения нашей семьи. Появился рядом с Габриэлем Стати, потом появился рядом с Владом Филатом, потом ещё где-то появился, а потом пошло-поехало. Потом «приватизнули» они там всё профсоюзное имущество и прочее. Я считаю, что Илан — просто талантливый аферист, который, не имея достаточно опыта, наломал очень много дров и не сумел эти аферы обернуть в какую-то юридическую обложку, что получалось сделать Вячеславу Платону.

Влада Георгиевича Плахотнюка, как и Илана Шора, я не считаю бизнесменом. Это люди, которые ищут возможность получить быструю выгоду за счёт связей с государственными должностными лицами, принимающими решения, и готовы с ними поделиться этой выгодой. Это очень простой бизнес, с моей точки зрения. И для того, чтобы им заниматься, надо быть человеком определённого характера.

Плахотнюка в Молдове нет, но его методы живут

То, что происходит у нас сейчас, немножко напоминает методы, использовавшиеся во времена пребывания у власти Влада Плахотнюка. К примеру, я узнал, что два очень уважаемых мной банка, с которыми я работаю и которые являются главными кредиторами Унгенской ковровой фабрики Covoare-Ungheni, входящей в Acvila Grup, приняли решение о ликвидации этого предприятия, несмотря на то, что оно зарегистрировало прибыль по итогам первого квартала и просто хотело получить какие-то «каникулы» по возврату кредитов, столкнувшись с проблемами закрытия рынков России, Беларуси, Украины, Казахстана.

Я убеждён, что не руководители этих банков принимали такие решения. Я думаю, что было какое-то давление. Откуда это давление? Почему это давление? Я не знаю…. Эти уважаемые финансовые учреждения должны как-то объясниться, что происходит вообще в этой стране.

И это не единственный пример. Был «наезд» на фабрику Viorica Cosmetic со стороны таможни, и он продолжается сегодня, «наезд» абсолютно немотивированный. Правда, этого руководителя таможни вроде бы убрали. Но что будет дальше — мы не знаем. Нам приходится обращаться в суды с этим вопросом. Это тоже проблема, потому что нет никакой мотивации для этого наезда. Предприятие, которое было поднято просто «с минуса», с колен, которым, в принципе, могут гордиться наши люди, во многом, благодаря моему младшему сыну, который получил хорошее образование в Великобритании, а сегодня над ним просто издеваются.

Как подружились и как поссорились Владимир Николаевич и Василий Афанасьевич

Придя к власти, Владимир Николаевич Воронин, который не очень-то любил руководителей инвестиционных фондов, год отправлял ко мне разные комиссии, потому что мы были самые крупные компании в этом плане. Эти комиссии мало что нашли, но здоровья немножко отобрали. Затем Владимиру Воронину предложили идею покупки машин Škoda в Чехии напрямую на заводе, чтобы раздать по автомобилю каждому председателю района. Во время посещения завода Škoda в Чехии Воронин хотел купить там машины, но ему сказали, что автомобили продаются через авторизированного импортера, с квалифицированным персоналом, и только этим компаниям можно отпускать машины, потому что кто-то должен их привести, растаможить, осуществить предпродажную подготовку, обеспечить гарантийное обслуживание и так далее. Столько хорошего про нас рассказали, что Владимир Николаевич, вернувшись в Кишинев, мне позвонил и предложил зайти. Я зашёл, и президент, который меня атаковал всё время, говорит: «Ну, я понял, что ты неплохой человек, вообще-то». До этого мы не были знакомы. Воронин говорит: «Нам надо купить машины. Вот такое-то количество. Дай предложение». Ну я обратился к чехам, и они нам дали великолепное предложение. Была сделана огромная скидка со стороны чешского завода, учитывая визит президента. Был проведён тендер, и мы его выиграли.

С тех пор так получилось, что у Владимира Николаевича возникли дружественные чувства ко мне, и он приглашал нас вместе с супругой на какие-то мероприятия. И какое-то время я входил в очень узкий круг, где было четыре-пять семей. И я совершенно этого не стесняюсь, потому что я никоим образом не использовал это положение в свою пользу. Более того, я из-за него терял, потому что он не тот человек, который решает твои вопросы. Ну, это царь, и у него психология царя, когда тебе все должны, а ты никому не должен. Вот такое вот идеальное положение. Да, и я с гордостью могу сказать об этом, потому что это был лучший президент Молдовы.

Но мы не общаемся с Владимиром Николаевичем с января 2018 года, потому что я считаю, что он поступил не по-дружески по отношению ко мне. Он очень быстро меня втянул в свой проект перед муниципальными выборами 2015 года, и я даже не сообразил, что это политика, потому что я человек, в принципе, градостроитель, проектировщик. Я руководил проектной организацией, строил большие заводы и рядом с ними — города фактически. Я ходил по Кишинёву, который очень люблю и понимаю. Он великолепно задуман, он великолепно построен, он великолепно спланирован. Посмотрите, какие въезды, выезды из Кишинёва. Это же не просто так. Это красота! Это мысль архитектора. Какие у нас великолепные парки, каскады озёр! Я гулял со своими детьми с малых лет по этим паркам. Мы наслаждались этим всем. И я ходил потом по тому же городу при Дорине Киртоаке. Он молодой человек, который, к сожалению, не туда попал, хотя он, по сути, не такой плохой. И я тосковал, у меня сердце обливалось кровью. Ну как это так?!

И тут мне неожиданно поступает такое предложение. Я должен принять решение баллотироваться в мэры столицы. Поначалу я готов был отказаться. Но так получилось, что я посоветовался с супругой, и мы решили попробовать. И мы прошли в итоге в Муниципальный совет Кишинева втроем, вместе с двумя моими коллегами. Перед тем, как решить этот вопрос, я поставил определённые условия Владимиру Николаевичу, которые он принял. Я их написал на бумаге, но подписей, естественно, нет. Экземпляр у него, экземпляр у меня. Там было написано, что мы не будем себя называть фракцией коммунистов, что я не буду решать вопросы партии, а буду решать вопросы города. Если я их буду решать, автоматически будут решаться вопросы партии, так будет расти популярность, и так далее.

Но так получилось, что ко мне с просьбами заходил то один коммунист, то другой коммунист, то третий. Если эти просьбы соответствовали интересам города, я старался их решать, хотя не в моих силах было всё решать. В нашей фракции было всего три человека, а в мунсовете работает 51 советник. Кто-то был недоволен, что я не решил какие-то «шкурные» вопросы, и «капали» постоянно на меня Владимиру Николаевичу. И вдруг он берёт, собирает своё политбюро и принимает решение как бы о роспуске фракции, которая называлась фракция коммунистов и беспартийных. При этом мне он не позвонил, не пригласил, со мной не поговорил, несмотря на многолетние отношения. Видимо, слишком много было людей в его окружении, чьи вопросы я не решил. Мне это было очень обидно, потому что после 2009 года не так много людей осталось рядом с ним. Мы были всегда рядом, причем не из-за поста Владимира Николаевича (его уже не было), а, исключительно, из дружеских побуждений. Я считаю, что он мощная личность, человек, который реально что-то делал в стране и хотел делать, и главное, что он любил и любит эту страну. Это важно.

Какая оппозиция и власть нужна Молдове

В Молдове идет не столько борьба идей, сколько борьба сторон света. И людям это надоедает. Люди это видят, люди это чувствуют, им это противно, и поэтому они выбирают вообще ту сторону света, которая как бы ближе и безопаснее в данной ситуации. Ну что за идеи у нынешней оппозиции из блока «За Молдову?» Особых-то я не знаю. Ну, Виктория Фуртунэ подняла идеи, которые мы на сайте moldovenii.md 15 лет назад опубликовали. И то, видно, она до конца всё это не прочитала. Одни говорят: «Мы с Западом!» Другие: «Мы с Россией!». В этой ситуации достойная, настоящая оппозиция может быть только та, которая скажет, что мы не за тех и не за этих, а мы и с теми, и с теми, но мы за Молдову. Но пока такая не появилась. Может, ещё появится.

Как сделать жизнь в стране лучше, не навредив ей

Лидер Национальной молдавской партии Драгош Галбур рассказывает о том, что он хочет сделать жизнь в стране лучше, всё преобразовать, чтобы молдаване жили лучше и так далее. Но при этом стратегическая цель этой партии — ликвидация этого государства. Но это не совмещается вообще никак, потому что единственный вариант ликвидации Молдовы и поглощения её Румынией — это когда здесь станет совсем плохо. Но мне кажется, хуже уже некуда. Несмотря на это, 77% жителей Молдовы называют себя молдаванами, а 49% в ходе переписи назвали свой родной язык молдавским.